Принцип
Мы все обещаем себе стать лучше. Мы каждый месяц собираемся приберечь небольшой «стратегический запас» на будущее. И каждое утро планируем съесть за день ровно ту норму фруктов, овощей и цельных злаков, которую советуют диетологи. И всем сердцем желаем держаться в приличной форме, носить только чистые трусы, прекратить орать на детей из-за пролитого (в очередной раз) молока — как раз в тот момент, когда вы только-только сели, к своей тарелке — и начать по-настоящему холить и лелеять наших дражайших супругов.
Но потом наши планы сталкиваются с реальностью.
И мы вычищаем под ноль свой банковский счет, накупая ненужные шмотки, смиряемся с еще пятью килограммами жировых складок, орем на детей и обращаемся со своими дражайшими супругами как с прислужниками-евнухами, которых судьба отдала в наше полное распоряжение.
В чем наша ошибка?
В неспособности сделать устойчивый межвременной выбор.
«Межвременной выбор» — это термин, которым экономисты обозначают решения, принимаемые нами в настоящем, но очень значимые для будущего. В последние годы межвременной выбор стал темой множества научных изысканий, потому что подобные решения сказываются не только на отдельно взятых личностях, таких как мы с вами, но и на всем государстве и, что особенно важно, на его бюджете. Сегодня вы набиваете желудок разогретой в микроволновке пиццей и заливаете ее сверху газировкой — а завтра вносите свою скромную лепту в чудовищные расходы США на медицинское обслуживание граждан. Сегодня вы решаете еще годик повременить с отчислениями в пенсионный фонд — а завтра, когда начнется пора заслуженного отдыха, надеетесь на поддержку Дядюшки Сэма. Сегодня вы наживаете многотысячный долг по кредитной карте — а завтра становитесь одним из примерно 6400 человек, объявивших себя банкротами.
Человек, который в начале XIX столетия нанес концепцию межвременного выбора на карту экономической науки, не был профессиональным экономистом и не получил за свое открытие престижных премий. Его звали Джон Рэй (1796-1872. — Прим. ред.), и он был худощавым шотландским врачом и учителем, носил бакенбарды на пол-лица и доживал свои дни на Гавайях. В круг его интересов входили геология, сельское хозяйство, катание на коньках и, как и в случае с его предшественником Адамом Смитом, богатство народов. Особенно его занимал вопрос, почему одни народы богатеют, в то время как другие так и прозябают в нищете.
Рэй провозгласил — именно этим шотландские учителя, как правило, занимаются: «провозглашают», — что богатые страны богатеют отчасти из-за того, что их жители отличаются большей сдержанностью и умеют видеть перспективы. Они способны откладывать удовольствия на потом.
«Наслаждения, которые доступны, вызывают сильнейшее стремление вкусить их», — написал Рэй в своем трактате 1834 г. «Социологическая теория капитала» (The Sociological Theory of Capital). «Появившись в поле зрения, объект желания поглощает все внимание, концентрирует на себе все устремления и заставляет во всех красках представлять себе те удовольствия, которые он сулит сию минуту». Другими словами: не откладывай на завтра то, чем можешь порадовать себя сегодня.
Рэй и близко не получил признания, выпавшего на долю Адаму Смиту, — в последние годы своей жизни он занимался тем, что делал прививки от оспы (это, конечно, тоже благое дело, но оно не идет в сравнение с лаврами первопроходца экономической науки). И все же для полчищ экономистов, исследующих межвременной выбор, он стал поистине легендарной фигурой. Если Смит доказал, что государства могут разбогатеть за счет экономии, то Рэй установил, что государства могут экономить только при условии, что их жители способны в чем-то себя ограничивать. И с этим не поспоришь — каждый, кто хоть раз в жизни пытался стать богаче, счастливее или стройнее, знает, что секрет успеха в сдержанности.
Почему же она нам так тяжело дается? На то есть несколько причин.
Первая — то, что сейчас принято называть «гиперболическим дисконтированием». Не пугайтесь непонятной терминологии. По сути это значит следующее: мы ценим блага, которых можем достичь в будущем, значительно меньше, чем те, что можем получить в настоящем. Поэтому нам очень сложно устоять перед соблазном насладиться тем, что предлагается нам прямо сейчас, даже если мы отдаем себе отчет в неразумности такого поступка.
Предположим, в кошельке вашего друга лежат $10. Ваш друг относится к ним трепетно, потому что это единственные $10, которые он может потратить на бутылку вина или билет в кино. Для него эти $10 представляют реальную ценность именно на данный момент. Но кто-то предложил ему сделку: если сейчас он отдаст свои $10, через несколько месяцев к нему вернутся $20. Ваш друг спрашивает вас, что ему делать. Вы отвечаете, что тут и думать нечего — ясное дело, надо соглашаться, это ведь стопроцентная прибыль!
А теперь представьте, что это ваши $10 и кто-то предложил вам точно такую же сделку: отдайте сегодня свои деньги — в будущем получите в два раза больше. Вы уже не сможете сказать, что «тут и думать нечего». Отдать те деньги, на которые вы могли бы сегодня вечером сходить в кино? Ну уж нет. Вот вам гиперболическое дисконтирование в действии: соблазн воспользоваться своими $10 прямо сейчас оказывается гораздо сильнее искушения обогатиться в дальнейшем. Чтобы дождаться выгоды в будущем, нужно терпение — а именно терпения всем нам очень часто и не хватает.
Или возьмем, к примеру, спорт. Это вообще классический случай гиперболического дисконтирования. Только сумасшедшие умудряются получать от фитнеса какое-то удовольствие — все остальные заставляют себя потеть в спортзале лишь потому, что это приносит пользу. Точнее потому, что это, наверное, принесет пользу когда-нибудь в будущем.
Как мы в таком случае рассуждаем? Заставить себя влезть на тренажер — это шесть потраченных плюсиков (цена вашего времени и энергии). Но польза от занятий (стальной пресс, титановые бицепсы) будет равняться восьми плюсикам. Что в сухом остатке? Два плюсика! Все, вперед, в тренажерку!
Секундочку. Есть одна проблема. Все эти восемь плюсиков ждут нас где-то в очень далеком, неопределенном будущем, когда наши мышцы и правда нальются сталью, — а вот свои уже имеющиеся шесть плюсиков мы должны принести в жертву прямо здесь и сейчас. Понимаете, к чему мы клоним? Итак, завтрашние приобретения начинают нам казаться менее существенными, чем сегодняшние траты, — и мы начинаем убеждать себя, что стальные мышцы на самом деле стоят всего четыре плюсика (налицо дисконтированная стоимость — стоимость будущих денежных доходов, оцененная в момент времени, предшествующий их поступлению. Сумма, полученная в настоящем, обычно имеет более высокую стоимость, чем та же сумма, полученная в будущем. — Прим. ред.). Значит, у нас получается уже не восемь против шести, а всего четыре. И неожиданно оказывается, что в результате тренировок мы не приобретем, а потеряем два плюсика (таблица 10). Оно нам надо? Забьем на тренажерку, идем тусить!
Таблица 10
Эту книгу вы можете почитать или приобрести на ЛитРес. Читайте!
Ну давайте, скажите, что вы никогда не грешите гиперболическим дисконтированием. Вы же нормальный человек. Вы понимаете, что действительно важно. И знаете, какова реальная ценность занятий спортом. Именно поэтому у вас годовой абонемент в спортзал и вы накручиваете километры на беговой дорожке каждый день после работы. Через день уж точно. Ну не реже раза в неделю. Хотя как получится. Так, короче, проехали.
А как насчет денег? Вы и тут, наверное, не даете промахов? Вы прекрасно знаете, что нечего ждать милостей от судьбы, и уже сейчас делаете все возможное, чтобы гарантировать себе безбедную старость. Вы в курсе, что на систему социального обеспечения надеяться не стоит, и будет ли у вас безбедная старость, зависит лишь от вас самих. Вы знаете, что кондоминиумы в Сан-Сити (городок в штате Аризона, большинство населения которого — пенсионеры. — Прим. Ред.) недешевы, и при этом не собираетесь работать ни дня после того, как вам стукнет 59 лет (американцы могут начать снимать средства с личного пенсионного фонда (IRA) по достижении 59,5 лет. — Прим. ред.). Именно поэтому вы каждый месяц откладываете немного денег, чтобы получилась максимальная сумма, разрешенная пенсионным планом 401 (k). А бывает и так: вы хотите делать накопления — но в прошлом месяце с этим ничего не вышло, потому что понадобились новые колонки, а то на старых царапина. И конечно вы посетили корпоративное информационное собрание, посвященное 401 (k), и вы обязательно подпишете договор — как только отыщите ручку.
Что ж, если вы не можете похвастаться идеальной самодисциплиной, не расстраивайтесь — вы не одиноки. Мы все хотим сделать вклад в счастливое будущее — и не можем заставить себя предпринять для этого хоть какие-то шаги. Недавно Центр изучения пенсионных проблем Бостонского колледжа проводил исследование пенсионных накоплений граждан. Оказалось, что 58% американцев, застрахованных по программе 401 (k) в 2007 г., до сих пор не сделали ни одного взноса. Удручающие сведения, не правда ли? И ведь не скажешь, чтобы откладывать на пенсию было так уж сложно: выберите фонд, определитесь с суммой — и все, дальше деньги будут отчисляться автоматически, и в один прекрасный день вы спокойно пожнете плоды своего благоразумия. Здравствуй, Сан-Сити, а вот и я!
Но для многих из нас эта нехитрая задача оказывается непосильной. Во-первых, многие не имеют ни малейшего представления об инвестициях. Без мало-мальского экономического образования все эти пенсионные системы для нас «темный лес», и сделать выбор между предложенными условиями мы можем разве что интуитивно. А во-вторых — и это, пожалуй, гораздо важнее, — большинство из нас не любит откладывать деньги. Мы хотим их откладывать. Мы планируем их откладывать. Но когда дело доходит до того, чтобы начать копить, мы тратим все до последней копейки на новые джинсы или отбеливание зубов.
Помните, мы сказали, что есть несколько причин, по которым нам не удается делать разумный межвременной выбор? Первой причиной было гиперболическое дисконтирование. Вторая известна под названием «расхождение между горячей и холодной эмпатией». Нам нравится эта формулировка. И нам нравится та идея, которую она обозначает: когда мы находимся в «холодном» эмоциональном состоянии — то есть когда мы спокойны, рассудительны и уравновешены, — мы на 100% уверены, что именно такими спокойными, рассудительными и уравновешенными мы останемся и в будущем. Никогда не замечали за собой таких внутренних монологов?
- «Как доберусь до кинотеатра, прямым ходом отправлюсь в зал, даже не глянув в сторону попкорна. Если уж очень захочется, пожую свою смесь из орешков и сухофруктов — это в сто раз полезнее!»
- «Завтра с утра у меня занятие по кикбоксингу, так что я зайду на вечеринку к Джиму только на часок, выпью одну рюмку и к десяти уже буду дома».
- «Схожу за компанию в магазин, но покупать ничего не буду — просто посмотрю».
- «Никакого. Секса. Без. Презервативов».
С точки зрения «старой школы»
Экономисты-неоклассики не пытаются предложить какое-либо объяснение нашей неспособности делать сбережения. Они вообще не вдаются в анализ сложной и противоречивой человеческой психики. Почему? Они убеждены в том, что люди — существа разумные и им свойственно совершать рациональные поступки: экономить деньги, перекусывать «вкусной и полезной» фасолью и ежедневно тратить несколько минут на профилактические объятия с родными и близкими. По их логике, мы все вполне можем прикинуть, сколько денег нам потребуется на безбедную старость, разделить эту сумму на оставшиеся нам 20,6 лет трудовой деятельности, приняв в расчет 2%-ную инфляцию и доход по вкладу со средней ставкой 4%, и начать вносить необходимые суммы прямо с этого дня. Взглянув на предложенный ниже график капитализации процентов, экономист-неоклассик только руками разведет: «И как после этого можно не копить деньги? Какие еще доводы вам нужны, люди?»
Простыми словами: расхождение между горячей и холодной эмпатией -
Сегодня: «Больше никогда в жизни не стану бухать всю ночь».
Завтра: «Ну ладно, еще по одной!»
К сожалению, когда наступает время воплотить задуманное в жизнь, мы выходим из «холодного» эмоционального состояния и попадаем в «горячее» — и тогда мы с легкостью нарушаем все данные себе обещания.
«Когда человек, например, не голоден, не напуган или не испытывает боль, ему самому очень сложно представить, как он поведет себя в каком-то из этих состояний, и объективно оценить тот эффект, который эти переживания могут на него оказать», — пишет Джордж Левенштейн, экономист из Университета Карнеги-Меллон и автор термина «расхождение между горячей и холодной эмпатией».
В «горячем» состоянии мы торчим в кабаке до самого закрытия, а потом идем домой с барменом — потому что это наше личное дело, кого к себе водить! Вместо того чтобы купить, как планировали, кинескоп- ный телевизор с диагональю 26 дюймов, мы отваливаем $3500 за НВ-телевизор со светодиодным экраном с диагональю 35 дюймов, чтобы наконец посмотреть все десять дисков с первой частью архивов Нила Янга (Канадский исполнитель и автор песен. — Прим. ред.). Мы также покупаем щенка шнауцера, которого увидели в витрине зоомагазина, сплетничаем о лучшем друге и скандалим с супругом из-за того, что он опять забыл купить пакетики с очищенной и поструганной морковью, которые обычно даем детям с собой в школу.
В общем, когда мы находимся в «горячем» эмоциональном состоянии, мы говорим такие вещи, о которых потом жалеем, совершаем поступки, за которые потом стыдно, и наносим себе и другим раны, которые приходится залечивать годами. А в «холодном» состоянии мы даже представить себе не можем, что способны на такое.
Недавно было проведено одно особенно щекотливое исследование расхождения между горячей и холодной эмпатией. Группа студентов-мужчин Калифорнийского университета в Беркли участвовала в эксперименте, проводившемся с целью изучения «принятия решений и сексуального возбуждения». Учащимся задавали различные вопросы на тему секса: интересовались в том числе их сексуальными предпочтениями, склонностями к рискованному сексу и способностью совершить аморальное действие сексуального характера. Но был один нюанс: когда студентов опрашивали в первый раз, им надо было просто представить себя возбужденными (то есть на самом деле они находились в «холодном» состоянии), а во второй раз их попросили помастурбировать перед тем, как отвечать (то есть, как вы понимаете, перейти в «горячее» состояние).
Наверное, вы и сами догадаетесь, как два варианта ответов различались между собой, — но мы все же дадим вам более конкретное представление. Когда мужчин в «холодном» состоянии спросили, могут ли они допустить, что их привлечет 12-летняя девочка, средней степенью вероятности в их ответах было 23 (притом, что 0 — ни малейшей вероятности, 100 — полная уверенность). В «горячем» состоянии средний показатель составил 46. Когда их спросили, смогли бы они подсунуть женщине наркотики, чтобы затащить ее в постель, средним показателем в «холодном» состоянии было 5, а в «горячем» — 26. Жуть.
Нет никаких сомнений, что мы похотливые, слабовольные, прожорливые транжиры, обреченные жить с толстой задницей и вечно обиженным супругом, нищенствовать на пенсии и, в особо тяжелых случаях, иметь за плечами уголовное дело. Что же нам со всем этим делать? Может, нам надо повесить на холодильник замок и поселить у себя в доме персонального тренера? Может, стоит нанять личного бухгалтера с электрошокером, который будет бить нас током каждый раз, когда мы начнем спускать свои деньги непонятно на что? Может, нужно купить монитор сердечного ритма, который будет показывать нам, что мы перешли в «горячее» состояние и уже не способны принимать разумные решения?
Да, пожалуй, это бы помогло.
Но, к нашей великой радости, уже существует проверенный способ, как сделать правильный межвременной выбор и, что главное, как остаться верным своему слову. Речь идет о так называемых инструментах самоограничения — в качестве них может выступать все, что способно заставить вас сделать то, чего делать не хочется, но надо. Именно эту роль могут выполнять замок, электрошокер и монитор сердечного ритма — все эти вещи способны довольно эффективно бороться с нашими «порывами».
Но можно обойтись без столь «крайних» средств.
Есть множество более щадящих «инструментов». Выплата полной суммы налогов, к примеру, не так болезненна, как удар током, но тоже заставит вас экономить: отдавая государству больше, чем от вас требуется, в форме беспроцентного займа, вы будете тратить меньше денег на ненужные вещи. А в конце налогового периода вы получите налоговый вычет и сможете отправить кругленькую сумму прямиком на свой сберегательный счет.
Все еще медлите с участием в программе 401 (к)? А ведь это тоже отличный инструмент самоограничения (может им быть, если вы все- таки подпишете договор). Отчисляя каждый месяц по 6% зарплаты, вы убираете от греха подальше те деньги, которые могли бы спустить на винный шкаф или горный велосипед.
Но что-то мы увлеклись обсуждением налогов и пенсионных накоплений и совсем забыли упомянуть наиглавнейший инструмент самоограничения: брак! Если вы еще не заметили, брачное свидетельство создано как раз для того, чтобы обязать вас выполнять свои обязательства. Не заниматься сексом «на стороне». Думать еще о ком-то, помимо себя любимого. Не бросать работу. Разделять все радости и тяготы семейной жизни, воспитания детей и общения с родственниками с обеих сторон. По полной вкладываться в совместное будущее.
Конечно, мы можем в любой момент хлопнуть дверью. Половина супружеских пар именно так и заканчивают свое существование. Но все-таки давайте не будем забывать, что женились мы именно ради того, чтобы посвятить себя любимому человеку, а не просто с ним встречаться.
К сожалению, ежедневный труд в браке не обладает такой же мотивирующей силой, как само заключение брака. После того, как штамп поставлен, мы начинаем избегать решительных действий. Бесконечно откладываем на потом серьезные разговоры. Обещаем себе исправиться. завтра. Отказываемся от секса, огрызаемся по любому поводу, выбираем, поставить детям брекеты или нанять репетитора по математике, потому что не смогли накопить и на то, и на другое. Короче, хотя мы и сподобились взять на себя обязательство длиною в жизнь, нам не хватает воли, чтобы выполнять свои крошечные обещания изо дня в день.
Итак, если вы сможете заставить себя дочитать до конца эту главу, мы обещаем рассказать вам о нескольких простых способах, как делать правильный межвременной выбор, минимизировать гиперболическое дисконтирование и избегать расхождения между горячей и холодной эмпатией. А если отбросить все эти мудреные словеса, мы покажем вам, как обуздать свою эгоистичную ленивую натуру и выпустить на свободу рассудительного, любящего супруга, который, мы уверены, томится где-то в глубине вашей души.
Довести дело до ума
StickK.com, веб-сайт, созданный экономистом из Йельского университета Дином Карланом, его коллегой и одним из студентов, стал одним из первых киберинструментов самоограничения. Сайт предлагает вам поспорить на деньги или на свою репутацию, что вы выполните задуманное. Вы сами делаете ставку, назначая ту сумму, которая в случае провала уйдет с вашего счета в какой-нибудь нелепый благотворительный фонд, и/или соглашаясь на то, чтобы ваши родные и друзья еженедельно получали по электронной почте отчет о ваших успехах или неудачах. Вот некоторые из обещаний:
- «Пригласить какую-нибудь симпатичную девушку в кафе».
- «Отложить деньги на свадьбу / на будущее».
- «Перестать материться в присутствии детей».
- «Звонить Нане хоть раз в неделю».
- «Игнорировать говнюка Джейми».
ПРИМЕР № 1. Стороны: Элис и Марк
У Марка выдался ужасный месяц, и Элис знала это. Сначала оба их сына заболели друг за другом, и, так как Элис была в командировке, Марку пришлось в одиночку выхаживать детей, убирать за ними и четыре
раза менять им постельное белье, потому что мальчиков рвало ночь напролет. Потом, как только вирус отступил, Марк первым же рейсом в шесть утра помчался в Аризону, где у него были дела по работе. Там на все про все у него было только три дня, при этом двухчасовая разница во времени окончательно сбила его и без того нарушенные жизненные ритмы. К тому же вскоре после приезда обнаружилось, что он подцепил-таки от детей эту желудочную инфекцию. Затем его 87-летняя мать снова где-то упала и оказалась в больнице, так что, когда Марк вернулся из Аризоны, его ждали горы документов из страховой компании, рентгены шейки бедра и нескончаемые разговоры с сотней лечащих врачей матери, которые почему-то никак не могли общаться друг с другом без посредника. В конце концов он задумался о том, не отправить ли мать в дом престарелых, но одна эта мысль внушала ему невыносимое чувство вины.
«Да, это был не лучший месяц в моей жизни», — сказал он нам.
То, что Марк тащит на своих плечах неподъемную ношу, давно стало нормой их с Элис отношений. Когда они познакомились восемь лет назад, он, простой парень из Чикаго, был разведенным, не особо амбициозным руководителем маркетингового отдела в одной компании средней руки, а она — блистательным директором отдела контент-маркетинга в крупном рекламном агентстве, но, по какому-то непонятному для Марка стечению обстоятельств, в свои 40 все еще оставалась одинокой. Марк сразу разглядел в ней все то, чего не хватало его бывшей жене: успешность, уверенность в себе и сексуальность.
У его бывшей жены никогда не было близких друзей, она все время находилась в депрессивном состоянии и страдала от целого набора хронических недугов, в реальности которых Марк всегда немного сомневался. Он хотел детей, но она не была готова к такому стрессу. Ему хотелось путешествовать, но она считала поездки лишней нервотрепкой. Он чувствовал себя связанным по рукам и ногам и не мог решиться на развод с такой несчастной и беспомощной женщиной. пока та не объявила о своем намерении поселить у них свою маму.
«Она заявила, что никто, кроме ее матери, так хорошо ее не понимает, — рассказал нам Марк. — Я сказал: “Ради бога, но я с вами жить не буду”».
Когда друг свел его с Элис, он не лелеял каких-то особых надежд. Сорокалетняя нью-йоркская одиночка? Он уже достаточно походил по свиданиям, чтобы понять, о чем это говорит: до ужаса тощая, помешанная на фитнесе невротичка, живущая с тремя кошками. Элис явилась на первое свидание в пурпурных замшевых сапогах по колено и идеально сидящем черном платье. Первое впечатление: яркая, элегантная, вовсе не анорексичка, слегка холодновата. Марк еще не был уверен, что ему нравится Элис, но уже был бы не прочь с ней переспать.
После второй бутылки вина Элис оттаяла. Ее оборона слегка ослабла. Она стала чаще улыбаться и показала ему фотографии своих племянников и племянниц, рассказав о том, как одна из них — ее любимица — читает перед сном «Красотку Нэнси», пытается ходить на пластиковых каблуках и не снимает цветные стеклянные бусы Mardi Gras. Элис даже пообещала отвезти ее во Французский квартал Нового Орлеана в качестве подарка на 16-летие.
Элис хотела собственных детей. Но ее личная жизнь была чередой катастроф. Сначала у нее был парень, который с радостью занимался с ней сексом, но стеснялся прилюдно взять за руку. Потом — агент по недвижимости, который звонил ей только в минуты острой необходимости (и всегда после десяти вечера). Затем — француз, который был за французские поцелуи, но против английского языка. А да, и еще тот банкир, которому якобы внушали ужас «серьезные отношения», — теперь он каждый день писал о прелестях своей невесты на Facebook.
Марк казался не таким, как все они. Он хотел чего-то серьезного. Ему нужны были моногамные отношения, которые в один прекрасный день, вероятно, могли бы перерасти в благополучный, счастливый брак. Он был именно таким милым и приятным парнем, каким она и представляла себе парней со Среднего Запада, но при этом обладал очень колким чувством юмора, что делало его вполне понятным и досягаемым.
«Он вел себя искренне. Среди нью-йоркских мужчин это большая редкость», — сказала Элис.
Спустя десять месяцев интенсивного романа они поженились, сходили в клинику репродуктивного здоровья и через год обзавелись близнецами. Элис была категорически против нянь («Зачем платить кому-то за то, с чем мы и сами прекрасно справимся?»), но ей нравилась ее работа, и она понимала, что для нормальной жизни в Нью-Йорке им нужна ее зарплата. Поэтому они решили, что Марк устроится на полставки, а в остальное время будет заботиться о детях. А Элис останется на прежней работе и продолжит заколачивать бешеные бабки.
Элис знала, что Марку досталась непростая роль.
«Продажа рекламных мест в Интернете — просто игра по сравнению с воспитанием двух мальчишек, — сказала нам Элис. — Я всегда это понимала».
И когда Марк пережил 48-часовую беготню с тазиком, поездку в Аризону и мамино падение, в глубине души Элис сказала себе, что надо бы слегка его разгрузить и дать ему передохнуть.
Она дала себе обязательство несколько раз в неделю вставать пораньше, готовить детям завтрак и отвозить их в школу — все это обычно делал Марк, потому что привык просыпаться ни свет ни заря. Она также решила, что постарается возвращаться с работы до наступления темноты, готовить ужин на всю семью и тем самым давать Марку время поваляться на диване. И выкроит какой-нибудь день, чтобы отпустить его на «выходной» — пусть выспится или посидит в кафе и почитает в тишине и покое спортивную газету.
Все это были примеры межвременного выбора — то есть решений, которые бы отразились на их совместном будущем. Они бы повлияли на душевное состояние Марка, на атмосферу в их доме и на ее карьеру (если бы кто-то из коллег заметил, что она стала часто линять с работы раньше времени, не обошлось бы без претензий).
Но выполнить свои обещания оказалось сложнее, чем Элис могла предположить. Каждое утро случалось что-то поважнее завтрака с детьми: встреча, которую она не могла пропустить, презентация, на подготовку которой ей нужен был еще часик, переговоры, которые уже и так два раза откладывали. И домой она все равно возвращалась тогда, когда Марк уже мыл за сыновьями посуду. «Ну уж завтра у меня будет время», — говорила она себе, уминая остатки приготовленной Марком лапши. И искренне верила в это. Но наступало завтра, и невесть откуда возникало очередное важное собрание.
«Ничего, — убеждала себя Элис, — скоро я устрою ему выходной и так отплачу за все труды».
Но ей никак не удавалось выбрать подходящий день. В какой-то момент она вспомнила, что в следующие выходные у сыновей хоккейный матч в каком-то захолустье штата Коннектикут. Она обвела эту дату в своем календаре и пообещала себе встать в этот день с утра пораньше — тренер начинал разминку в какое-то негуманное время — и самостоятельно отвезти детей на игру, оставив Марка дома смотреть, как «Чикаго Беарз» в очередной раз продуют. Придется, конечно, отменить поездку с подружками, которую они запланировали на эти выходные, но муж того стоит. Она написала себе напоминание: предупредить Марка, что она сама поедет с детьми. И сказала себе: «Надо позвонить девчонкам и отказаться от путешествия». И даже подумала, что было бы хорошо по возвращении нанять на один день няню и устроить себе и Марку что-нибудь особенное, вроде похода в тот турецкий ресторан, который когда-то им понравился. Да после этого они бы могли еще и сексом заняться!
Но каждый день она в очередной раз забывала вернуть свой билет на самолет и написать подругам, что она пас. И Марку она тоже так и не сказала, что хочет взять мальчишек на себя. Ей ни на что не хватало времени.
«Я займусь этим завтра, — обещала она себе, — как только разберусь с другими делами».
И когда наступили следующие выходные и Марк смотрел с трибуны хоккейный матч сыновей, Элис листала глянцевый журнал на борту самолета, летящего во Флориду, в компании своих подруг. Работа выжала из нее все соки, а билеты все равно оказались невозвратными. К тому же ей хотелось вырваться из дома. «После небольшого перерыва я смогу лучше справляться с ролью жены», — убедила себя она.
Проблема: гиперболическое дисконтирование
Помните пример, который мы приводили в начале этой главы, — насчет стоимости похода в тренажерный зал, потраченных шести плюсиков и приобретенных восьми? И то, как мы говорили, что убеждаем себя не идти на занятие, приуменьшая ценность будущих выгод вполовину?
Примерно такие же расчеты — только неосознанно — проводила у себя в голове Элис, когда в очередной раз откладывала на потом помощь Марку (таблица 11). Ей пришлось бы пожертвовать выходными с подругами, чтобы сгонять с мальчиками на хоккейный матч, но хорошее настроение и благодарность мужа стоили бы того. Выгода явно перевешивала затраты.
Однако эта выгода лишь маячила где-то в будущем. Она казалась слишком абстрактной — кто знает, может, измотанный муж вообще не оценит ее подвиг? И в сравнении с сегодняшними преимуществами — «Пина Коладой» и педикюром на пляже — будущие хорошее настроение и благодарность Марка не казались такой уж желанной наградой. Это классический фокус гиперболического дисконтирования.
Таблица 11
Прежде чем мы расскажем вам о реакции Марка на отъезд Элис (хочется слегка оттянуть кульминационный момент), мы приведем еще один пример гиперболического диконтирования, который, скорее всего, будет вам очень близок. Речь пойдет о кино. Основываясь на собственном опыте походов в пункты видеопроката, группа исследователей решила проверить, насколько люди способны придерживаться такого элементарного плана, как пойти и взять уже выбранный фильм.
Набрав волонтеров из Университета Иллинойса, исследователи выдали им списки фильмов и попросили выбрать три, которые те хотели бы посмотреть. При этом одной группе надо было сразу на месте выбрать три фильма, которые они посмотрят в будущем, а другой — выбирать по одному фильму непосредственно перед просмотром. Ни та ни другая группы не знали, что список состоит из двух видов фильмов: тех, которые требуют от зрителя каких-то интеллектуальных усилий, — оскаровских лауреатов (таких как «Список Шиндлера») или переводных лент с субтитрами — и простеньких картин вро