При встрече с патологоанатомом не советуем вам травить анекдоты. А еще — лучше выбросить из головы все стереотипы, ведь вместо хладнокровного и мрачного человека в запачканном кровью халате, перед вами наверняка окажется увлеченный, позитивный и аккуратный специалист, посвятивший жизнь исследованиям и медицине. Мы решили задать врачу-патологу Егору Зарубину самые неудобные вопросы о профессии, чтобы разрушить все мифы и узнать, что на самом деле скрывает наше тело.
Врач-патологоанатом Егор Зарубин отвечает на самые острые вопросы о профессии.
Уверены, вы всегда хотели об этом спросить.
Должен ли патологоанатом разбираться во всех сферах медицины?
Разумеется, да. В обязанности патологоанатома входит знание огромной сферы всех заболеваний, методов лечения. Но всё-таки некоторые состояния здоровья не входят в компетенцию врача-патолога, например, травмы или неестественные причины смерти. Этим занимаются другие врачи.
Неестественными причинами смерти занимаются судмедэксперты?
Абсолютно верно. Патологоанатом работает с болезнями или естественными причинами смерти. Конечно, врач-патолог занимается не только аутопсийным материалом, то есть посмертной диагностикой. Большую часть его деятельности составляет именно прижизненная диагностика.
Читатели меня не видят, но на моем лице есть несколько родинок. По сути, это доброкачественная опухоль. Но почему я сейчас сижу и не бегу к врачу? Потому что я вижу её различные критерии: цвет, границы. Вижу, как она себя ведёт. Это называется морфологический анализ: то есть мы смотрим, как выглядит заболевание. Но у многих людей опухоль может появиться не на лице (чтобы ее можно было легко визуализировать), а где-то внутри. Откуда мы знаем, что это такое: доброкачественная или злокачественная опухоль? Тогда берется маленький фрагмент ткани, который называется биопсия, а затем врач-патологоанатом его исследует.
Существует серьезное заблуждение у населения о том, что мы «мясники». Нужно менять этот стереотип. Все знают, что такое биопсия, но никто не знает, кто её смотрит – парадоксально.
Сегодня ни одно основательное научное исследование с клинической точки зрения не может проводиться без врача-патологоанатома. Например, на тему эффективности препаратов. Очень важный момент здесь – наглядность и показательность с точки зрения гистологии. У пациентов берется биопсия после начала лечения, в рамках диагностических критериев в динамике, а потом дается оценка, был ли эффект от лекарства.
С какими случаями смерти патолог сталкиваются чаще всего?
Здесь можно рассуждать довольно долго. Традиционно выделяется три основных механизма смерти: мозговая, сердечная и лёгочная.
Из-за ковидной пандемии мир узнал о многих медицинских вещах, таких как искусственная вентиляция лёгких, цитокиновый шторм, пневмония... Все слышали про аппарат искусственной вентиляции лёгких. По сути своей, это аппарат, который дышит за тебя. Если у человека развивается лёгочная смерть, можно использовать ИВЛ. Так мы компенсируем этот вариант смерти, пока не излечим основное заболевание.
Второй механизм – сердечный. Тут тоже есть интересный момент – аппарат искусственного кровообращения. Сосуды человека подшиваются, подключаются к этому аппарату, а он качает за него кровь. Получается, сердечную смерть мы тоже можем на время компенсировать. А вот мозговую смерть – нет. И, по законодательству, в нашей стране биологической смертью человека является исключительно мозговая.
Обычно я чаще сталкиваюсь либо с мозговой, либо с легочно-сердечной смертью. Одно из двух.
Сейчас, если взять мировую статистику (не ковидной пандемии), то самой частой причиной смерти окажутся заболевания сердечно-сосудистой системы: инфаркт миокарда, инфаркт головного мозга – в клинике называется инсультом. На втором месте – онкологические заболевания. А вот третье место зависит от страны: это могут быть травмы или заболевания дыхательной системы...
Как ты относишься к мёртвому телу?
Я не вижу в мёртвом теле человека, и это не цинизм, выработанный специальностью. Скорее, личностная характеристика, отношение к происходящему. Когда мне пришлось впервые столкнуться со своей специальностью, я не смог представить перед собой человека, который прожил какую-то жизнь, имел свои взгляды и ценности, был определенного характера. Я увидел мёртвое тело. Не знаю, почему не заглядываю дальше, не пытаюсь фантазировать о прошлом или будущем человека. Возможно, это механизм самозащиты.
Когда к тебе на стол попадает человек, ты можешь описать, какой образ жизни он вел?
Могу понять, были ли у него вредные привычки, занимался ли он спортом – по объему подкожно-жировой клетчатки, мышечной ткани. На самом деле врач-патологоанатом скорее видит не образ жизни, а образ болезни пациента. То, кем он работал или как проводил свободное время, вряд ли можно увидеть. У этого нет проявлений.